С февраля текущего года в Музее битвы за Днепр представлена временная экспозиция «Маленькая трагедия моей семьи». Это небольшая выставка о мирных жителях, которые стали свидетелями и жертвами войны. Она должна подтолкнуть каждого посетителя задаться вопросом: «А что было с моей семьей во время войны? О чем я не знаю и чтобы я хотел рассказать?»
«Маленькая трагедия моей семьи» — это метафора, потому что трагедия не может быть маленькой. А трагедии, случившиеся в семьях в военное время, носили гигантский характер. И не важно, маленькая была семья или большая, погиб кто-то или был ранен. Эту трагедию не измеришь подсчетами экономического ущерба, центнерами или машинами — ее можно только отобразить разрушенными домами и сломленными судьбами, вывезенными на принудительные работы людьми и загубленными жизнями.
Утрата близкого, потеря надежды, постоянное чувство страха — все это тяжелая память войны.
В основу выставки легли документы и материалы Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории района, опубликованные материалы и исследования, документы и материалы из музейного собрания, воспоминания очевидцев и тех, чья маленькая трагедия семьи стала частью большой трагедией. Автор идеи и куратор проекта — Ксения Семашко.
Эта выставка как книга с «листами для заметок», в которую каждый из посетителей может вписать историю своей семьи во время войны.
Аннушка
Был светлый, солнечный, майский день военного сорок третьего года. В небольшой деревеньке Михалёвка, что на Лоевщине, расположенной в центре лесного массива, в этот день не было ни немцев, ни полицаев. Время как бы остановилось, замерло. Ничто не предвещало беды.
Опустела деревня, остались в ней только женщины, старики и дети. И жила деревня по военному времени: засевалась земля, убирался скудный урожай. Спасал лес-кормилец. Всё заготавливалось на зиму с ранней весны до поздней осени. Выживала деревенька как могла.
Огород и хата Семёна и Фёклы находились в центре деревни. Семён, глава семьи, как и всё взрослое мужское население деревни, ушёл на фронт защищать Родину, оставив на руках жены шестерых несовершеннолетних детей и семидесятилетнего больного отца, постоянно греющегося на печке. У Фёклы одна забота: как прокормить эту ораву, как сберечь своих детей и свёкра. Уходя на фронт, Семён наказывал беречь детей, особенно младшенькую.
Фёкла хлопотала по хозяйству. Каждый из детей выполнял свою работу.
Два сына, Иван и Антон, встали с восходом солнца, положили на подводу плуг, борону, клунок с зерном и, прихватив с собой младшенького семилетнего Ефима, отправились на весь день в Лащево сеять просо. Наказывая младшенькому слушаться старших братьев, Фёкла подала торбочку с небольшим перекусом: по ломтю желудёвого хлеба, по пригоршне сушёных яблок и груш, несколько штучек сушёных вьюнов (особое лакомство детей), бутылку молока. Торбочку-сумку соткала и сшила сама Фёкла на швейной немецкой машинке SINGER, доставшейся ей, как приданое, от родителей, которую берегла, прятала её, родимую, не раз закапывая в землю.
Самая старшая дочь Ольга, подсобрав бельё, пошла стираться на копанку — небольшое озерцо, выкопанное самими людьми для личных нужд. Тут же и кладки-доски — блестящие, отшлифованные от частого использования. И находилась эта копанка в конце огородов, где начинался олешник, а дальше — смешанный лес, в котором укрывались жители деревни от немцев и полицаев, а также прятали своих домашних животных.
Липочка, средняя дочка Фёклы, в этот день гостила у бабушки Сарафины в деревне Ястребка, недалеко за лесом, примерно три километра. Не знала ещё Фёкла, что в это время её десятилетняя девочка уже стала свидетелем расправы карателей с семьёй по соседству с бабушкиной хатой за связь с партизанами. Расстреляли родителей, закололи штыками детей, изнасиловали старшую дочь, подожгли дом. Ухватила обезумевшая Сарафина крепко за руку внучку и потащила за собой в сторону болота, быстрее успеть спрятаться в зарослях. Сидели тихо, молились, ожидали, когда же закончится этот ад.
Младшенькая Аннушка играла во дворе с куклами, сделанными своими руками и подаренными ей старшими сёстрами. У Фёклы все красивые дети, а эта, общая любимица, особенно хорошенькая: лицо кругленькое, ямочки на щёчках появлялись, когда смеялась, носик аккуратненький, большие голубые глазки, белокурые кудряшки.
Прибежала вся запыхавшаяся, с выпученными от страха глазами, соседка Марья, торопливо стала рассказывать Фёкле о разгроме партизанского отряда под Громыками, о зверствах карателей над мирными жителями соседних деревень — Восход, Борец, Прогресс, Ястребка и добавила: жгут подворья, клубы дыма поднимаются над лесом, скоро будут здесь. Мгновенно пополз слух от хаты к хате, что каратели уже на окраине деревни.
Фёкла приказала младшенькой Аннушке бежать по разоре (бел. борозда) огорода прямиком на копанку к старшей сестре Ольге, предупредить её и бежать вместе в глубь леса: «А я следом за вами…» В спешке стала хватать Фёкла самое нужное, по её мнению — одежду, еду. Наказав старому свёкру притаиться, выскочила из хаты, не закрыв за собой дверь.
Выбежала в огород и увидела страшную картину: люди бежали по своим огородам прямиком в лес, а на выгоне каратели установили пулемёт и стреляли по бегущим. Фёкла увидела свою маленькую дочечку — то присядет в разоре, как будто спрячется, то поднимется и побежит маленькими шажками вперёд. Закричала Фёкла, что есть мочи, чтобы девочка легла, притаилась, да разве услышишь за криками людей и стрекотнёй пулемёта… На глазах матери ребёнок упал навзничь. Семимильными шагами подбежала Фёкла к ребёнку, который лежал с распростёртыми ручками, открытыми голубыми глазками, испуганно смотревшими прямо в голубое солнечное небо, и только струйка крови из виска говорила о том, что её кровиночки уже нет в живых. Про всё забыла Фёкла, откуда силы взялись: подняла ребёнка на руки, выпрямилась и пошла прямо на пулемёт тяжёлым уверенным шагом, с искажённым от ужаса лицом, с душераздирающим криком, проклиная во всю мощь:
— Варвары! Душегубы! Изверги! Нелюди! За что убили невинную детинушку?
Оторопели каратели: не ожидали такой выходки, такого напора, такой смелости от простой деревенской матки. Пулемёт замолчал, прекратив косить бегущих в лес людей. И эта пауза дала возможность многим жителям добежать до леса и спрятаться. А назавтра всей деревней хоронили маленькую Аннушку. Прощаясь, так и сказали:
— Спасителка наша.
…Приезжая в свою родную деревеньку, обязательно посещаю кладбище, приношу цветы, как и все родственники, жители деревни, низко кланяюсь, перечитываю надпись:
Крот Анна Семёновна 1938-1943. Своей жизнью спасла жителей деревни
Светлая память, моя маленькая тётушка, мой маленький герой. Прости меня, что так долго собиралась о тебе рассказать. Наконец отважилась, выговорилась. Немножко легче стало. Я поняла: молчать нельзя! Скажете, никто тебя не поймёт, не услышит… Кто-то не услышит, а кто-то задумается и спросит у родителей: что такое война, как она коснулась нашего рода? И если мы всё расскажем о бедах, потерях, издевательствах, уничтожениях целых народов в годы Великой Отечественной войны, то поймут наши дети, внуки и хором скажут:
— Нет — войне! Нет — неонацистскому движению!
Пусть будет мир на этой прекрасной планете Земля!
Валентина Рогачёва-Крот.
