Их судьбы связаны с войной
В годы Великой Отечественной войны с территории Лоевского района было угнано более 2000 человек, среди которых — трудоспособные мужчины, женщины и, конечно же, дети. Наши земляки работали на фабриках, помещичьих фермах так называемых «бауэров», содержались в концлагерях. На сегодняшний день в районе проживают 32 человека, испытавших на себе ужасы фашистской неволи. Представляем вашему вниманию истории некоторых из них…
Беззаботное детство Клавдии Фёдоровны МОРОЗОВОЙ закончилось с приходом на Лоевщину немецких оккупантов. Ни она, ни члены её семьи тогда ещё и предположить не могли, какую участь для них приготовила судьба.
Осень 1943 года уже уверенно вступила в свои права. Нескончаемыми казались холодные и промозглые ночи беглецам, прятавшимся в окопах вблизи д. Тучки. Надеясь спастись от гибели, жители горпосёлка пытались затеряться в гуще лесов, уходили в отдалённые деревни, куда ещё не дошли проклятые фашисты. Среди них была и Клавдия Морозова. Женщине исполнилось всего 12 лет, когда её, маму, отца и сестру всё-таки схватили немцы. Речица… Испуганные и обречённые лица соотечественников, заполненные битком товарные вагоны, в которых даже негде было присесть… Голодные, уставшие и подавленные пленники ехали на чужбину. В итоге оказались в г. Лемго, что в 100 км от французской границы, на земле Северный Рейн (Вестфалия). «Нас взял на работу владелец мебельной фабрики. Условия труда оказались очень сложными, порой изнурительными. Работали и взрослые, и дети. Изготавливали грубую тяжёлую мебель для таких же узников, как сами: столы, стулья, трёхъярусные нары и мн. др. Пленных было много: французы, поляки, русские, белорусы. В соседнем бараке жила семья Нины Мельник из Лоева. Тем, кто попал к бауэрам, немного, если можно так сказать, повезло. Они работали на ферме, в поле и могли съесть хоть что-нибудь лучше брюквы. А мы трудились на фабрике и 2,5 года ели её каждый день. Когда нас освобождали союзники, пленники, ведомые постоянным чувством голода, бросились грабить немецкие магазины. Домой мы вернулись в ноябре 1945 года. Чудом родные края увидела моя мама. Спустя месяц её не стало. Безжалостный туберкулёз, заработанный в неволе, оборвал её жизнь в расцвете лет», — со слезами на глазах вспоминает Клавдия Фёдоровна. Неутомимая труженица проработала много лет в отрасли потребительской кооперации Лоевщины. Сейчас она находится на заслуженном отдыхе. Мирное небо над головой днём, до сих пор иногда затягивается по ночам зловещими тучами, а тягостные воспоминания долго не дают уснуть К. Морозовой.
Вот уже 79 лет Анна Фёдоровна ДАНИЛОВИЧ не может забыть все ужасы войны. 1941-1945 годы ассоциируются у неё с болью, разрушениями, потерями и искалеченными судьбами тысяч людей. Тяжелая участь ждала и деревню Колки Петриковского района, где родилась Анна Федоровна. Тринадцатилетняя девчонка помнит, как ее отца-инвалида, помогавшего партизанам, фашисты расстреляли на окраине населенного пункта. Не стираются из памяти и эпизоды, когда приходилось прятаться в лесу во время облавы немцев. Навсегда остались в сердце воспоминания о лагере смерти «Озаричи».
— Осенним воскресным днём в деревню снова наведались немцы. Всех жителей собрали в колонну и под прицелом автоматов погнали в неизвестном направлении. По дороге многих изнеможденных стариков и тех, у кого не было больше сил идти, фашисты безжалостно расстреливали. Помню, как немцы остановили пленных около сожженной деревни. Взору представилась жуткая картина. Куда ни глянь — пепелище, а на земле — непонятные белесоватые лужи. Как оказалось, это был человеческий жир, который не застывал даже при низких температурах. Долгое время нашим пристанищем была небольшая деревенька Малков. А где-то в начале марта нас привезли в болотистый лес — лагерь смерти «Озаричи». Его территория была обнесена несколькими рядами колючей проволоки, за которой фашисты все заминировали. Холодно, страшно. Чтобы мы не замерзли, мой дедушка ломал сосновые лапки и подстилал их на землю. В разных концах раздавались голоса детей и матерей. Каждый день здесь гибли сотни людей. Мы спали рядом с умершими — они лежали повсюду. До сих пор перед глазами штабеля трупов, сложенных один на одного. В длину они были метров пятнадцать-двадцать и выше пояса взрослого человека. Иногда гитлеровцы привозили буханки хлеба и бросали его в обессилевшую толпу. Через этот ад довелось пройти и нашей семье. Благо, невыносимые мучения продолжались недолго. Вскоре нас освободили советские солдаты, — с содроганием вспоминает А. Данилович.
Через некоторое время семья вернулась в родные Колки, где начала строить новое счастливое будущее.
Сорок лет своей трудовой биографии женщина посвятила обучению и воспитанию детей. Она прошла славный педагогический путь. О ее успехах говорят многочисленные награды: Почетные грамоты и Благодарности.
Пережив страшные испытания в детстве и выбравшись из-под колючей фашистской проволоки, Анна Федоровна Данилович осталась жизнерадостным и добрым человеком. В ее доме всегда рады гостям.
Говорить о войне Софье Максимовне КОЛОС, уроженке Синска, нелегко. Тогда в далеком 43-м ей исполнилось всего 8 лет. Один из июньских дней надолго остался в памяти маленькой Сони.
«Утром в деревню на мотоциклах приехали немцы. Они себя вели как полноправные хозяева: ходили по домам, вылавливали кур и прочую живность, забирали еду, собирали на огородах овощи. Людей не трогали. Через некоторое время оккупанты снова вернулись. Всех жителей фрицы собрали на окраине деревни, окружили плотной цепью из жандармов и собак. Еще несколько минут — и поселок был охвачен огнем. Женщины, дети, старики стояли оцепеневшими, до конца не понимая, что их ждет впереди».
А дальше была фашистская неволя. Ехали в товарном составе, больше подходящем для перевозки скота, чем людей. Рабочую силу привезли в г. Хальберштадт. На площади людей выставили на продажу. «Представительные покупатели один за другим подходили к привезенным рабам. Нас пристально осматривали, выбирали самых крепких, сильных, помоложе. Нашу семью забрал самой последней сорокалетний бауэр. Мы жили вместе в одной комнате (я, мама Мария Васильевна, отец Максим Мартынович, сестра Нина и бабушка), по соседству с нами ― семья поляков. Уже на следующее утро взрослых отправили на работу в поле. Детей же супруга помещика закрывала в подвале и заставляла перебирать картошку. Кормили в основной брюквой, хлеб давали очень редко».
Освободили семью Колос в 45-м американцы. Затем началась долгая дорога домой. После двухлетнего отсутствия родные места встретили разрухой и нищетой. Не все вернулись с чужбины. Но людей согревала мысль, что наконец-то закончились унижения и страдания.
Несмотря на тяготы и лишения, выпавшие на долю женщины, она не отступала перед преградами, радуясь каждому новому дню. Где бы труженица ни работала, всегда была на хорошем счету. Сейчас Софья Максимовна Колос на заслуженном отдыхе. Она счастливая мать троих детей, пятерых внуков и четверых правнуков.
Война пришла в семью Тамары Архиповны БУРАВЦЕВОЙ (на фото) задолго до оккупации фашистами нашего района.
В 1939 году её отца Архипа Петровича Суржика призвали в ряды Красной армии служить на советско-финском фронте. Бои, плен, побег остались позади, когда мужчина вернулся на Родину. Пережитые испытания значительно подорвали здоровье отца семейства, поэтому с фашистами А. Суржик сражался в партизанском тылу. Покинув родные Щитцы, в лесном убежище нашли укрытие его родные: жена и 3 дочери. Младшенькой, Марии, было всего несколько недель отроду, когда отряд народных мстителей окружили гитлеровцы. Их всех ждала одна участь: стать немецкими рабами. «Приехав в Германию, мы попали на сборный пункт под Ротенбургом. До сих пор помню колючую проволоку и холодные ночи под открытым небом. Затем в качестве бесплатной рабочей силы нас приобрела владелица огромного поместья Гера Экова. Жили мы на скотном дворе, в одном сарае с хозяйской живностью. Отец работал в поле, а мама на ферме чистила свинарник, доила коров. Несмотря на то, что я была среди сестёр самой старшей, в 4 года мне пришлось ещё больше повзрослеть. Когда родители уходили на работы, мы оставались совершенно одни, впрочем, как и все остальные дети. Несмотря на это, во дворе редко можно было услышать радостный смех или увлечённые игрой детские возгласы. Уже тогда мы понимали, что опасность для нас представляла помещица, которая хотела отдать русских босяков в приют, чтобы не путались под ногами. Но самое страшное, это, пожалуй, постоянное неотвязное чувство голода, сопровождающее тебя днём и не дающее уснуть ночью. Но, слава богу, нам удалось не только выжить, но и увидеть родные края», — с горечью вспоминает о жизни в немецком плену Тамара Архиповна. На Лоевщину семья возвращалась долго. Пешком, поездом, на пароходе упорно преодолевали измученные путники тысячи километров послевоенных дорог. В Щитцах их встретил разрушенный дом, который пришлось отстраивать заново. Однако со всеми невзгодами они справились, ведь новая жизнь под мирным небом, пускай и в землянке, окрыляла и дарила надежду на светлое будущее.
Нина Васильевна ВЕРЕМЬЁВА — скромная, добрая жительница д. Хоминки.
Вглядываясь в её глаза, понимаешь: её жизнь — это живая история, почти целая эпоха. В детстве бегала босоногой девчушкой по окрестным полям и цветущим лугам, даже не догадываясь, что родная земля вскоре покроется пеплом. В некоторых источниках упоминается, что во время Великой Отечественной войны оккупанты сожгли здесь 82 двора, а жителей увезли в Германию. Эта участь постигла и восьмилетнюю Нину, которая вместе с матерью, братом и сестрой оказалась на чужой стороне. Они прятались в лесу вблизи Хоминки, когда их схватили немцы. Мужчин отделили сразу. С отцом довелось свидеться девчушке лишь после войны. Она уж и не верила, что он ещё жив. Со временем седина посеребрила виски Нины Васильевны, с годами померкли в памяти города и их названия, события смешались в кучу. Но жестокие лица немцев, голод и страдания фашистского плена не забыть ей, наверное, никогда. Несмотря на все невзгоды и перипетии жизненного пути, Нина Васильевна не склонилась перед трудностями. А ведь ей довелось поработать матросом речного крана, укреплять береговые линии Днепра наравне с мужчинами, трудиться на ферме от зари до темна. И пускай яркий цветной платок скрывает побелевшую голову, а тысячи морщинок бороздят приветливое лицо, эта женщина, сохранив несгибаемую волю, осталась по-прежнему активной и жизнерадостной.
Юлиана Худолей, юнкор «ЛК».
