Отцу моему Кроту Ивану Семёновичу посвящается
Ах, война проклятая, что же ты наделала?
Где-то на Львовщине погиб мой дед — Семён. Похоронка пришла: пропал без вести.
И второй — Илья — воевал, попал в плен, бежал, за жизнь благодарен польской семье. Вернулся в строй, дошёл до Берлина, с цветами встречали героя дети и жена Катерина.
И мой отец воевал. О нём мой сказ. Уроженец д. Михалёвка Лоевского района, он рано стал взрослым. Получив похоронку о смерти отца в сорок первом, братьев и сестёр от голода спасал. А в ноябре сорок третьего, прибавив к восемнадцати полгода, ушёл Родину защищать.
Ульяновск. Учебная часть. Днепровский рубеж. Боевое крещение солдат-миномётчик Иван принял в 44-м, 25 июня, на реке с женским именем Проня.
Ах, эта Проня! Сплошное болото, кровавыми назвали твои берега. Стояли цепью солдаты. Жить хотелось. Налетят мессершмитты — поступит команда: «Ложись!»
Встают, считай, не все: через два, три… нет — через одного.
Боже, где ты? Кто придумал эту считалку смертей?..
В Москве прозвучали 20 залпов салюта из 224 орудий в честь твою, Проня, в память погибших и живых героев-солдат.
Потом с боями мой отец брал Могилёв, Бобруйск, Гродно. Форсировал реки Нёман, Березину. Брал Кёнигсберг, был ранен, контужен…
А в мирное время, бывало, когда невыносимо больно, прислонится к стенке и, сползая по ней, со стоном произнесёт:
— Если б, дочка, ты знала, какая страшная битва была! Не дай, Боже, испытать моим детям и внукам ужас той войны. Никогда!
Валентина Рогачёва-Крот.
